"Самый краткий путь домой только через Берлин. Вижу нашу природу. Вот степь Аги, озера Еравны, полноводье Селенги, осенний Байкал", - это строки из фронтового дневника писателя Жамсо Тумунова, чье имя вписано в литературу Бурятии и СССР.
Сын своего народа, он нежно любил тоонто – малую родину Табтанай, вершины Саханая и Алханая, ненавидел нацизм, радовался Победе в далекой Праге. Писатель и солдат мало прожил, но оставил приметный след после себя в делах и поступках.
В 1927 году одиннадцатилетний Жамсо переступил порог школы крестьянской молодежи в родном селе. По словам его однокашника, известного ученого и историка Жигжитжаба Доржиева, Жамсо всегда был «горазд на добрый юмор и веселые забавы». Через семь лет блестяще окончив ШКМ, юноша Жамсо Тумунов становится учителем Зуткулейской начальной школы. А заведующим школой работал строгий Базар Ринчино, выпускник педучилища, будущий Герой Советского Союза.
Летом 1935 года Жамсо отозвали в распоряжение Бурятского комсомола (Агинский аймак входил в состав БМАССР) и направили в озерную Еравну пионервожатым района. Там Жамсо познакомился и подружился с Жамьяном Балданжабоном, своим земляком из Аги, будущим автором романа «Голубые сопки», повестей «Беркут», «Последняя табиса», «Тайны Алханая». Им обоим повезло. Жамьян Балданжабон редактировал местную газету «За молоко и мясо», а Жамсо стал постоянным автором. И эту дружбу два писателя пронесли через всю оставшуюся жизнь.
Из Праги 1945-го в память о боевых походах в рядах Красной Армии Жамсо писал на открытке Жамьяну Балданжабону: «Пройдут годы … наши дети увидят эту открытку и позавидуют нашей дружбе и эту дружбу продолжат». А пока Жамсо разучивал с ребятами пионерские песни у костров, ездил в Москву, встречался с Надеждой Константиновной Крупской, выбивал деньги на строительство первого Дома пионеров в Еравне. Здесь Жамсо обрел еще одного большого друга – Цокто Номтоева, молодого учителя, будущего поэта-фронтовика, Героя Труда.
Как-то читая свои стихи у пионерского костра, Жамсо признался Цокто: «Знаешь, мой друг, Сэсэгма совсем мне голову вскружила». - Не знал я тогда, что рождалась замечательная драма «Сэсэгма», рукопись которой автор увозил с собой на учебу в Улан-Удэ, - рассказывал Цокто Номтоев. – Я тогда просто подумал, что мой юный друг по уши влюбился в какую-то вожатую.
Однокашник по ШКМ и земляк Жигжитжаб Доржиев, когда в родном селе готовил к открытию музей имени писателя, вспоминал: - В 1938 году я поступил в Читинский пединститут и на каникулы поехал в Улан-Удэ к Жамсо. Он впервые мне прочитал пьесу «Сэсэгма» и поделился мыслью, что хочет осуществить ее постановку в Аге. Я настоял, чтобы премьера состоялась в Чите перед студенческой аудиторией. Приехав домой, обратился за помощью к преподавателям и студентам. Афишировали как умели, привлек всех студентов-земляков. Премьера состоялась на сцене клуба железнодорожников, пришли все земляки-агинчане, преподаватели и студенты. Автор и Жигжитжаб Доржиев рассказали сюжет пьесы на русском языке. Молодые бурятские актеры порадовали зрителей прекрасным исполнением, что было понятно и без знания языка. Специалисты оценили по достоинству эмоциональность и свежесть красок. Преподаватель литературы пединститута Нина Арсеньева опубликовала в печати рецензию с добрыми напутствиями молодому автору.
Жамсо Тумунов вскоре встретил свою большую и настоящую любовь – артистку драмтеатра Ханду Намсараеву. За год до войны у них родился сын Батор, имя которому дал старейшина бурятской литературы Хоца Намсараев.
С первых дней войны Жамсо надел гимнастерку с офицерскими петлицами. Был он высок и статен, с черными глазами, мягкими чертами лица, запомнился всегда живым, открытым и общительным. Таким он шел по главной улице Улан-Удэ, ставшим родным и близким, где на сценах драмтеатра и профклубов с успехом шла его пьеса. Он уходил защищать Родину, и, обращаясь к жене, сказал: «А теперь вы вдвоем возвращайтесь домой, береги сына».
Вскоре семья получила письмо из Баян-Тумэна, что в монгольских степях Жамсо Тумунов стал военным корреспондентом редакции газеты 17-й армии. «Однажды Жамсо был проездом в Улан-Удэ и принес к нам в издательство большую поэму «Материнское напутствие», - вспоминал на страницах «Правды Бурятии» поэт Цыден Галсанов. – Мы удивлялись, когда он успевает писать. Решили издать отдельной книгой. В том же 1942 году вышел сборник его рассказов «Степной орел». Товарищи по литцеху не зря прозвали Жамсо «степной орел», человеком орлиного полета».
В октябре 1944 года ЖамсоТумунов прибыл в действующую армию 3-го Белорусского фронта. Назначили заместителем комбата 162-го гвардейского Краснознаменного полка 54-й орденов Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова гвардейской дивизии 3-го гв. корпуса 28-й армии. «Я теперь от вас далеко, часто во сне вижу тебя и Батора, - писал Жамсо домой. – Сегодня прошагали 10 км по грязи, сильно устал и так каждый день. Меняются названия сел, городов, которые мы освобождаем. Многие из них фашисты сильно разрушили и надо их за это бить без жалости. Впереди у нас большие дела. В редкие свободные часы пишу, отправил в Буриздательство небольшой сборник … Особым геройством похвастаться не могу, воюю как и все. Постарайся, чтобы Батор рос настоящим человеком. Если судьба будет благосклонна ко мне, я вернусь к вам. Идут жестокие бои. Крепко целую. Сынок, целую тебя в лоб. Твой отец».
Верный симоновской заповеди фронтовых журналистов: «Реже рискуешь – меньше видишь, хуже пишешь», Жамсо Тумунов постоянно вел дневниковые записи. Он попадал в такие переплеты, что за короткий срок был ранен не раз. Из госпиталя сообщал жене: «Многих дорогих товарищей я потерял. От 300 осталось нас только 70. В атаке я шел впереди и удивляюсь, как остался жив. Подлечусь и снова пойду в бой …». Жамсо Тумунов часто писал письма домой: семье, друзьям, издателям. Просил, чтобы один экземпляр машинописного текста рукописи непременно передали жене. Не случайно поэтому на фронтовых тетрадях писателя видишь надпись: «Все мои бумаги должны быть доставлены по адресу: г.Улан-Удэ, ул.Шмидта, 30, кв. 15. Намсараевой Ханде». И такая надпись правомерна, когда порой от штурмовых батальонов оставалось в живых меньше трети бойцов.
Как один из летописцев великой войны, Тумунов считал, что литератор вместе со всеми обязан с оружием в руках защищать Отечество, хотел, чтобы правда о войне дошла до адресата – читателя и его сердца. Как пишет Ханда Намсараева, фронтовик живо интересовался всем, что происходило за Байкалом, спрашивал о своих друзьях – Дугаре Мижидоне, Цокто Номтоеве, Доржи Норбоеве. А его друзья и два брата тоже воевали, мать по-прежнему работала на ферме, отец пахал, сеял, убирал хлеб. Осенью в пору уборки хлеба Ханда с сыном и Даримой, младшей сестрой мужа, навестила родителей в Табтанае. Мать Жамсо призналась невестке: «Работаю как могу, лишь бы была какая-то помощь нашему государству, нашим сыновьям на войне». Да, батальонный комиссар Жамсо Тумунов наметил себе «кратчайший» путь домой - через Берлин, победный май встретил в ликующей Праге, где им написан прекрасный рассказ «Веда», повествующий о судьбе чешской девушки-партизанки.
У писателя-фронтовика на память о той незабываемой пражской весне сохранился редкий снимок: капитан Тумунов со счастливой улыбкой сидит под деревом, которое начало цвести, а внизу, наверное, раскинулась, захватывающая дух панорама Злата Праги. А на гимнастерке победно сверкают ордена Отечественной войны обеих степеней, боевые медали. Нетерпеливо, 9 мая 1945-го года, гвардии капитан сообщал родным: «Мои дорогие! Наконец-то мы закончили войну. Это письмо пишу из Чехословакии, снова над нами мирное небо, яркие лучи солнца. Впереди у нас счастливые встречи. Крепко целую, обнимаю! С Днем Победы!». Через Прагу боевой офицер вернулся домой, полный надежд, творческих замыслов, прямо с поезда направился в театр, где работала Ханда. - Вошел гвардии капитан, и вся грудь в орденах-медалях.
Писатель с головой ушел в работу, в печати появляется выстраданная на фронте поэма-монолог «Четыре года», стихи о той невиданной схватке, когда сошлись добро и зло, когда на всех выпала общая беда и на всех одна Победа. Сдан в набор роман «Степь проснулась», много сил и времени отнимают работа в секретариате Союза писателей, депутатские заботы в горсовете. К боевым наградам прибавляется медаль «За трудовое отличие». Фронтовик торопился жить, учиться и творить. Поступил в Москве в высшую партшколу. В годы учебы дружил с сибирскими писателями Георгием Марковым и Константином Седых, приезжая в родное Забайкалье, непременно наведывался к Василию Ивановичу Балябину и Жамьяну Балданжабону.
Жамсо Тумунову в правительстве Бурятии предложили портфель министра культуры, проработав чуть больше года, он уходит с этой хлопотной работы по состоянию здоровья. Болезнь прогрессировала, не помогли московские врачи, тем не менее, Тумунов участвует в писательских съездах, закончил роман «Золотой дождь», опубликовал десятки статей, очерков, рассказов. Его близкими друзьями в середине 50-х были поэт Цырендулма Дондокова и великий бурятский певец Лхасаран Линховоин. Солдат пера, солдат Победы старался не показать свои страдания, был отзывчив, шутил, смеялся. В его груди билось благородное сердце поэта и гражданина.
